было!"

Ну, припер я рюкзак мукосели... Как увидел продавец нашу мукосель, аж затрясся

весь, показывает: берите, что хотите!

Ну, Пахомыч хвать первым бутылку, свернул ей голову и вылакал, вытаращил глаза и

говорит: "А ведь енто политура..." А мы смотрим, он весь красный стал... ну,

абсолютно весь: и руки, и ноги, и лицо...

Ну, тут Вовка-Масонская Ложка вгляделся в этикетку и говорит: "Это, - говорит, -

ангидрит, едрит твою мать, для покраски крыш и антресолей!"

Ну, отняли мы у японца свою мукосель, пошли из магазина. Идем, пля, мы - бледные

от злости, Пахомыч красный от ангидрита, за нами - толпа местных жителей...

Пахомыч стонет: "Лучше б я солярки на просеке нажрался, я б хоть облик свой

человеческий не потерял!" Ну, действительно, обидно - одни зубы белые остались!

Ну, заходим в следующий магазин, мукосель на прилавок и показываем: давай,

дескать, чтоб голова закружилась. Ну, японец-продавец хвать Васю Темирляева по

затылку - у того голова и пошла кругом...

Идем в следующий магазин: Пахомыч красный, у Васи башка качается, Анциферов

рюкзак волокет, я стараюсь дорогу запомнить, а чего там запомнишь - ни одного

забора, кругом одни магазины. Ну, а за нами - толпа... Идут молча, замышляют

что-то.

Ну, Вовка Гинзбург говорит: "Я, конечно, не японец... Но, - говорит, - по-моему,

они нас за инопланетян принимают... И это очень даже резонно, потому что на

людей мы сейчас точно не похожи!"

Ну, выходим мы на площадь, а там нас уж делегация ихняя встречает. Анциферов

говорит: "А ну, ребята, приведите себя в порядок: ты, Витек, губу рукой прикрой,

ты, Вася, портянки свои брось куда за угол, а то они к нам близко не подойдут,

не смогут... Вовчика вперед пустим, как переводчика еврейского с японского, а

тебя, Пахомыч, мы как знамя понесем..."

Вышли в центр площади торжественные, будто на демонстрации 1 Мая. Ну, те, пля,

рты только разинули. Встали напротив

нас, молчат. Бригадир говорит: "Переводи:

саке..." Вовка говорит японцам: "Саке..." Васька говорит: "Каке..."

Ну, как сказал он, так Пахомыч от смеха на землю упал. Бригадир Анциферов его не

удержал. Вовка говорит Ваське: "Ты, - говорит, - из всех иностранных языков

знаешь только один - матерщинный! И не лезь в международные отношения, мать-ать,

где-зде, ять такая!"

Ну, тут японцы всполошились, заколготились, один из них, самый

мордато-

круглолиций, выходит вперед и говорит на чистом русском языке:

"Ать-мать, нафуй-мафуй, мы рады приветствовать наших дорогих соотечественников в

своей стране взошедшего солнца!"

Тут, пля, они все стали кричать "Ура!" и кинулись нас обнимать: тискают, одежду

щупают, плюются, удивляются!..

Ну, я уже совсем соображать перестал. А Вовка Гинзбург кричит: "Если вы наши

соотечественники,