Берегом реки

Когда я бываю в гостях у Феофанова, я всякий раз удивляюсь: как, в сущности, мы

еще мало знаем друг друга.

Вот, например, в прошлое воскресенье я стал очевидцем удивительного события. Мы

собрались у Феофанова по случаю его кандидатской диссертации, которую он решил

начать писать с понедельника. И вот после того, как все его горячо поздравили и

пожелали успешной защиты, Феофанов вдруг сказал:

- Диссертация - это, конечно, хорошо, но вот о чем я думаю: а способен ли я на

настоящий мужской поступок? Вот, например, если бы я шел берегом реки, а в реке

тонул человек, смог бы я...

- Зимой или летом? - уточнила жена Горемыкина.

- В лютый мороз! - сурово проговорил Феофанов.

- Я бы сделал так, - сказал, поднимаясь из-за стола, Горемыкин, и руки у него от

волнения дрогнули. - Я бы... незамедлительно бросил утопающему подручное

плавсредство, а сам бросился к телефону!

Он сел, и в комнате повисла тишина. Жена Горемыкина нежно взглянула на него и

ближе подвинула ему тарелку с салатом.

- А я!.. - сказал, медленно поднимаясь с места, Сергачев.

- Что?! - невольно вырвалось у всех.

- А я... - густея голосом, проговорил Сергачев, - снял бы ботинки, шапку,

шарф...

- Пальто оставь! - крикнула его жена.

- ...пальто, - неумолимо продолжал Сергачев, - пиджак... и - подал руку помощи

утопающему!

Я видел, как запылали женские лица и нахмурились мужчины, и сам непроизвольно

сжал кулаки и расстегнул на пиджаке одну пуговицу.

Но тут поднялся над столом Кузьмин, ослабил галстук и глухо произнес:

- А я бы подал руку помощи утопающему, а затем десять километров нес бы его на

спине до ближайшего медпункта, теряя силы и сбиваясь с пути!

- Почему десять? - спросила жена Горемыкина, но ей никто не ответил, так все

были поражены поступком Кузьмина.

- А я! - выкрикнул из-за стола самый молодой из гостей Воронков Сережа. - Я бы

последней спичкой развел костер, вскипятил воду и...

- Искусственное дыхание... искусственное дыхание... - шепотом громко

подсказывала ему мама.

- И сделал искусственное дыхание.

- Вениамин! - толкнула меня в бок жена. - А что же ты?! Что же ты молчишь?!

- Друзья, - сказал я, вставая, - неудобно говорить про себя правду, более того,

я рискую показаться нескромным, но я бы не только развел костер, я бы остро

отточенным топором срубил бы несколько сухостойных лиственных деревьев и сделал

избушку-времянку, где можно было бы обсушиться и прийти в себя. А затем

отправился бы в ближайший населенный пункт за помощью и бесстрашно шел бы двое

суток сквозь пургу и снежные заносы.

Когда я закончил, Феофанов молча вышел из-за стола и не стесняясь трижды обнял

меня. А потом сказал:

-