Большое копыто

Этот заезд начался неожиданно: во-первых, вместо каурого Балтазара мне дали

колхозного Айвенго, от кобылы Ай-яй-яй! и жеребца Веника.

"А Балтазар?.. - спросил я. "Приватизировали", - ответил конюх тоном, каким

говорят: в морду хочешь?

"Не хочу!" - понял я и приготовился к старту. Вдруг все поскакали.

"А гонг?!" - воскликнул я.

"По пейджеру передали", - объяснил конюх.

Ударил я конягу нагайкой, зажмурил глаза, вскрикнул: "Ой!", когда Айвенго

перепрыгнул через барьер. Я думал, он взял препятствие, а он через ограду - к

пивному ларьку. "Стой! - кричу. - Кляча навозная! Давай вперед!"

А впереди только конские задницы и облачка пыли из-под копыт. Говорю Айвенго:

"Ставлю бутылку, если догонишь!"

Смотрю - задницы уже рядом, хвостами чуть не по лицу бьют.

Говорю: "Обойдешь крайнего - ставлю две!" Подналег Айвенго, идем уже ноздря в

ноздрю. Я говорю: "Обходи!" Он не обходит. Я говорю: "Ты что - опять в колхоз

захотел?"

Он как рванет, я еле в седле удержался. Обошли троих, а вот американца догнать

не можем. Я шепчу Айвенго: "Где ж твоя историческая гордость: ихним штатам

двести с небольшим, а ты родился в конюшне, которая со времен Ивана Грозного не

ремонтировалась!"

Айвенго аж как кенгуру заскакал. Теперь впереди был Марат, взращенный на

племзаводе "Белый буденовец", проданный на колбасу и выкупленный англичанами за

эшелон консервов. Он мчался как пуля, как слово, как клевета.

Айвенго - морда в пене - начал отставать. Я решил подбодрить конягу, говорю:

"Кобыла Зорька тебе привет передавала..." Он вообще встал как вкопанный,

вспоминать принялся, кто такая Зорька.

"Ну, - думаю, - сморозил я глупость, уплывет кубок "Большое копыто!""

"Передавала Зорька, - говорю, - тебе привет и пожелания лечиться от импотенции!

А сама она теперь на Гавайях - выступает в стриптиз-клубе "Радость мерина"!

Заржал тут Айвенго, так заржал, что с верхних трибун люди на нижние попадали, и

понесся, как ракета "СС-20", что расшифровывается: "Сами сделали - сами

сломаем!" Обошел Марата, и тут какие-то подлецы кордильерской национальности

натягивают на нашем пути стальную проволоку, и мы об не-ё... ё!

Очнулся, смотрю: где мой Айвенго? А он - в канаве. Все четыре ноги отдельно,

голова на уздечке держится. Подполз к нему, говорю: "В колхоз захотел?" Молчит,

не слышит. Уши отдельно тоже лежат. Приладил я их ему, говорю в них: "Зорька

твоя

с сохатым спуталась, он свои рога тебе обещал отдать!" - ноль внимания.

"Денег, - говорю, - мешок увезем, купишь себе новые костыли, будешь на джипе

кататься!"

Молчит.

И тут осенило меня.