быть фигляром, пусть избегает подмостков: взобравшись на них, не фиглярствовать уже нельзя, иначе публика забросает вас камнями.

Кто слишком усердно убеждает, тот никого не убедит.

Любая страсть всегда все преувеличивает, иначе она не была бы страстью.

Любовь —

единственное чувство, в котором все истинно и все лживо; скажи о ней любую нелепость, и она окажется правдой.

Любовь как прилипчивая болезнь: чем больше ее боишься, тем скорее подхватишь.

Любовь не ищет подлинных совершенств; более того, она их как бы побаивается: ей нужны лишь те совершенства, которые творит и придумывает она сама.

Любой человек, способный испытывать возвышенные чувства, вправе требовать, чтобы его уважали не за положение в обществе, а за характер.

Людей безрассудных больше, чем мудрецов, и даже в мудреце больше безрассудства, чем мудрости.

Людей, которые ни к чему не подлаживаются, живут как им велит сердце, поступают согласно своим правилам и чувствам, — вот кого мне почти не доводилось встречать.

Люди делятся на две части: у одной, меньшей, есть обед, но нет аппетита; у другой, большей, — отличный аппетит, но нет обеда.

Люди извращают свою душу, совесть, разум точно так же, как портят себе желудок.

Людская дружба в большинстве случаев прорастает множеством колючих «если» и «но» и в конце концов переходит в обыкновенные приятельские отношения, которые держатся только благодаря недомолвкам.

Мало на свете пороков, которые больше мешают человеку обрести многочисленных друзей, чем слишком большие достоинства.

Молчание человека,

известного своим красноречием, внушает гораздо больше почтения, чем болтовня заурядного говоруна.

Мужчина охладевает к женщине, которая слишком сильно его любит. Видимо, с сердечными чувствами дело обстоит как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится неблагодарным.

Мы и не представляем себе, сколько нужно ума, чтобы не казаться смешным!

Надменность должна стать щитом скромности.

Наряд — предисловие к женщине, а иногда и вся книга.

Наслаждайся и дари наслаждение, не причиняя зла ни себе, ни другим, — в этом, на мой взгляд, заключается суть нравственности.

Наш разум приносит нам подчас не меньше горя, чем наши страсти.

Непомерные притязания — вот источник наших горестей, и счастье в жизни мы получаем лишь тогда, когда он иссякает.

Ни в своей физической жизни, ни в жизни общественной человек не должен притязать на то, на что он не способен.

Общественное мнение — это судебная инстанция такого рода, что порядочному человеку не подобает ни слепо верить его приговорам, ни бесповоротно их отвергать.

Одно из великих несчастий человека состоит в том, что порою даже его достоинства не идут ему впрок, а искусство