нужно было снова начать свой жизненный путь, я сделал бы то же самое.

История повторяется дважды — сначала в виде трагедии, потом в виде фарса.

Я знаю только одно: что я не марксист.

Революции — локомотивы истории.

Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма.

(1806—1868 гг.)

политический деятель

Свобода — это цена победы, которую мы одержали сами над собой.

(1809—1847 гг.)

композитор

Время летит стрелой, хотя минуты ползут.

(1798—1873 гг.)

историк, писатель и критик

Одно зеркало важнее целой галереи предков.

Философия в поэзии все равно что серебро в колокольном сплаве.

Переводы — это цветы под стеклом.

(1844—1900 гг.)

философ

Кто учитель до мозга костей, тот относится серьезно ко всем вещам, лишь принимая во внимание своих учеников, — даже к самому себе.

«Самодовлеющее познание» — это последние силки, расставляемые моралью: при помощи их в ней можно еще раз вполне запутаться.

Привлекательность познания была бы ничтожна, если бы на пути к нему не приходилось преодолевать столько стыда.

Бесчестнее всего люди относятся к своему Богу: он не смеет грешить.

Быть может, в склонности позволять унижать себя, обкрадывать, обманывать, эксплуатировать проявляется стыдливость некоего Бога среди людей.

Мы плохо всматриваемся в жизнь, если

не замечаем в ней той руки, которая щадя — убивает.

Любовь к одному есть варварство: ибо она осуществляется в ущерб всем остальным. Также и любовь к Богу.

«Я это сделал», — говорит моя память. «Я не мог этого сделать», — говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает.

Если

имеешь характер, то имеешь и свои типичные пережитки, которые постоянно повторяются.

Мудрец в роли астронома. — Пока ты еще чувствуешь звезды как нечто «над тобою», ты еще не обладаешь взором познающего.

Гениальный человек невыносим, если не обладает при этом, по крайней мере, еще двумя качествами: чувством благодарности и чистоплотностью.

Не сила, а продолжительность высших ощущений создает высших людей.

Кто достигает своего идеала, тот этим самым перерастает его.

Иной павлин прячет от всех свой павлиний хвост — и называет это своей гордостью.

Степень и характер родовитости человека проникает его существо до последней вершины его духа.

Своими принципами мы хотим либо тиранизировать наши привычки, либо оправдать их, либо заплатить им дань уважения, либо выразить порицание, либо скрыть их; очень вероятно, что двое людей с одинаковыми принципами желают при этом совершенно различного в основе.

В мирной обстановке воинственный человек нападает на самого

себя.

Душа, чувствующая, что ее любят, но сама не любящая, обнаруживает свои подонки: самое низкое в ней