Гельвеция; между тем, коренное различие людей в умственном и нравственном отношении беспредельно.

Всякое ограничение осчастливливает. Чем уже наш кругозор, сфера действия и соприкосновения, тем мы счастливее; чем шире, тем чаще чувствуем мы мучения и тревогу. Ибо с расширением их умножаются и увеличиваются наши желания, заботы и опасения.

Всякое человеческое совершенство родственно какому‑нибудь недостатку, в который оно может перейти; но точно так же и, наоборот, каждому недостатку соответствует известное совершенство. Поэтому заблуждение, в которое мы впадаем иногда относительно какого‑либо человека, часто основывается на том, что мы в начале знакомства смешиваем его недостатки

с родственными им совершенствами или же наоборот. Оттого нам тогда осторожный кажется трусом, бережливый — скупым, или

же расточитель — щедрым, грубость — прямотою и откровенностью, наглость — благородною самоуверенностью и т. д.

Гениальный человек, живя и творя, жертвует своими личными интересами ради блага всего человечества. Поэтому он не обязан жертвовать собою в частности — для интересов отдельных лиц, а следовательно — вправе отказаться от некоторых требований, которые обязательны для других. Ведь он страдает, а между тем дает гораздо больше других.

Гений не может быть извергом, потому что злоба есть выражение неукротимого хотения, требующего всего интеллекта для удовлетворения нужд ее, следовательно, исключающего возможность чистого созерцания. Изверг может обладать большим умом, но он может употреблять его только на то, что имеет отношение к воле. Злой человек может поэтому быть великим завоевателем, государственным деятелем и т. п. У него, наконец, может быть даже талант. Это слово, как известно, в древности значило деньги, а теперь им обозначают такие способности, которыми приобретается одобрение толпы, а следовательно — и деньги.

Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование; мудрец же только избегает горя.

Главная черта национального характера итальянцев — полное бесстыдство. Бесстыдный человек ведет себя или слишком дурно, и тогда он бывает дерзок и заносчив, или же слишком скромно, и тогда он бывает низок. Напротив, человек стыдливый бывает то слишком застенчив, то слишком горд. Итальянец же ни застенчив, ни горд, но всегда или труслив или заносчив.

Глупые люди большей частью бывают злы по той же причине, почему бывают злы уроды и вообще безобразные люди. С другой стороны, гениальность и святость тоже имеют между собой нечто общее. Как бы ни был прост святой человек, все‑таки в нем заметны

некоторые черты гениальности, и, наоборот, как бы ни был испорчен характер гениального человека, все‑таки он отличается возвышенным настроением, близким к святости.

Гениальный человек не есть только моральное существо, каким бывают обыкновенные люди; напротив, он носитель интеллекта многих веков и целого мира. Он поэтому живет больше