[Старики] привязаны к жизни, и чем ближе к последнему дню, тем больше.^[265]

Полезное есть благо для самого человека, а прекрасное есть безотносительное благо.^[266]

[Старики] более живут воспоминанием, чем надеждой, потому что для них остающаяся жизнь коротка, прошедшая длинна (…). В этом же причины их болтливости: они постоянно говорят о прошедшем, потому что испытывают наслаждение, предаваясь воспоминаниям.^[267]

И старики доступны состраданию, но не по той самой причине, по какой ему доступны юноши: эти последние — вследствие человеколюбия, а первые — по своему бессилию, потому что на все бедствия они смотрят, как на близкие к ним.^[268]

Ворчливое противоположно смешному.^[269]

Тело достигает цветущей поры от тридцати до тридцати пяти лет, а душа — около сорока девяти лет.^[270]

Характер, сообщаемый богатством, есть характер человека неразумного и счастливого.^[271]

Быть вновь разбогатевшим значит как бы быть невоспитанным богачом.^[272]

По большей части будущее подобно прошедшему.^[273]

Пользоваться изречениями прилично (…) относительно того, в чем человек опытен (…), употребление же изречений по поводу того, в чем человек неопытен, есть признак неразумия и невоспитанности.^[274]

Люди необразованные в глазах толпы кажутся более убедительными, чем образованные.^[275]

Одна жрица не позволяла своему сыну говорить политические речи, сказав: «Если ты будешь говорить справедливое, тебя возненавидят люди, если несправедливое — боги». Но можно также сказать, что должно говорить такие речи, ибо если ты будешь говорить справедливое, тебя полюбят боги, если несправедливое — люди.^[276]

Прорицатели выражаются о деле общими фразами именно потому, что здесь менее всего возможна ошибка. Как в игре в «чет и нечет» скорее можно выиграть, говоря просто «чет» или «нечет», чем

точно обозначая число.^[277]

Написанное должно быть удобочитаемо и удобопонимаемо, а это — одно и то же.^[278]

Речь должна обладать ритмом, но не метром, так как в последнем случае

получатся стихи.^[279]

Ямб есть (…) форма речи большинства людей.^[280]

Стиль речи письменной — самый точный, а речи полемической — самый актерский.^[281]

Ирония отличается более благородным характером, чем шутовство, потому что в первом случае человек прибегает к шутке ради самого себя, а шут делает это ради других.^[282]

Одни копят, словно должны жить вечно, а другие тратят, словно тотчас умрут.^[283]

Друг — это одна душа в двух телах.^[284]

Мудрец не свободен от страстей, а умерен в страстях.^[285]

Один болтун, сильно докучавший ему [Аристотелю] своим пустословием, спросил его: «Я тебя не утомил?» Аристотель ответил: «Нет, я не слушал».^[286]

[Аристотеля] попрекали, что он подавал милостыню человеку дурного нрава; он ответил: «Я подаю не нраву, а человеку».^[287]

[Аристотелю] сказали, что кто‑то бранит его заочно; он сказал: «Заочно пусть он хоть бьет меня!»^[288]

Человек по своей природе есть существо общественное.

Надежда — это